Екатерина Соломатина
— Вы же из семьи музыкантов, родители наверняка хотели видеть вас на сценах концертных залов. Почему вы вдруг решили стать актрисой? Мечта детства?
— Совершенно нет. Я не собиралась становиться актрисой. Эта мысль пришла в пубертатном периоде, в тот момент, когда я серьезно занималась музыкой. Мои родственники по отцовской линии почти все музыканты. Соответственно, все ждали, что Денис Мацуев, только в юбке, обязательно будет. Но нет. Я понимала, что музыка мне очень нравится, но для меня это было слишком скучно. Мне нужно было движение, а сидеть по шесть часов в день за фортепиано… Я уставала. В девятом классе я узнала, что в Новосибирске есть театральное училище, решила попробовать поступить туда. Поступила, и засосала опасная трясина на всю жизнь. (Смеется.) Но я очень счастлива, потому что все произошло правильно. Когда меня спрашивают о профессии, отвечаю словами Конфуция: «Выберите себе работу по душе, и вы не будете работать ни одного дня в своей жизни». Возможно, фраза звучит как-то точнее, но смысл понятен. Поэтому я не работала ни одного дня в своей жизни. Я кайфую, я получаю удовольствие, получаю наслаждение, ведь я очень люблю то, чем я занимаюсь.
— Ваши ожидания от актерской профессии и то, что вы имеете сегодня, совпали?
— Абсолютно! И я вспоминаю дни учебы как самые прекрасные времена. Именно тогда я формировалась, и формировалась правильно, я училась у великих людей, и я очень благодарна судьбе за то, что я нашла свой путь. Я счастлива, что все так сложилась. (Смеется.) Вы знаете, как бывает: работает девушка продавщицей, а всю жизнь мечтала стать балериной. Это трагедия, как мне кажется…
— 1 декабря на экраны вышел фильм «Омут», в котором вы исполнили одну из главных ролей. Чем понравилась работа? И вообще, как выбираете фильмы, в которых соглашаетесь сниматься?
— Это был совершенно необычный и потрясающий опыт. Когда я прочитала сценарий, не сразу поняла, что там происходит (смеется), но тем было и интереснее. Я вообще люблю необычные фильмы. Моя героиня Зоя немножко странная, суперпросветленная, изменения ее от начала истории к концу были очевидны. Для артиста всегда очень интересна биография героя, когда он приходит в начале истории одним, а уходит другим. А еще мне пришлось покрасить волосы в рыжий цвет, носить длинные трессы. Когда впервые я вышла в полном своем образе, услышала: «Ну все, Джон Леннон жив!» Мы очень смеялись. Это было полное преображение. И это было классно. Это собирательный образ. В общем, мне было над чем работать.
— Фильм изначально снимался на двух языках — русском и английском. Говорят, вы учили роль на английском, не в полной мере зная язык. Как выходили из непростой ситуации?
— Я бы сказала, не зная язык совсем. (Смеется.) Так получилось, что, как молодежь бы сейчас сказала, это «мой косяк», мое упущение. Я знаю английский на базе школы, которая была очень давно в моей жизни. Я его понимаю, но говорить на нем мне достаточно сложно. Но так как я человек музыкальный, с хорошим музыкальным слухом, то в принципе могу воспроизводить практически любой язык. В моей актерской и бытовой практиках были такие истории. Когда работала во МХТ им.Чехова, мне приходилось петь песни на болгарском, французских языках, совершенно их не зная. Но в «Омуте» другая история. Роль большая, текста много, и, слава Богу, мне дали возможность поработать с репетитором. Но, повторюсь, поскольку у меня отличный музыкальный слух, я быстро запоминала мелодику речи, произношение, все-все. И потом, конечно, мне было очень приятно, когда уже во время съемок люди, знающий язык, а их было достаточно много, говорили мне: «Кать, если бы мы не знали, что ты не знаешь, то не поверили бы!» (Смеется.) Это была классная практика для меня — суперполезная и суперинтересная!
«Всю жизнь пытаюсь избавиться от желания все контролировать, потому что я считаю, что это не совсем верно. Нужно доверять Всевышнему и Вселенной»
— Да, человек с его пороками и добродетелями не меняется тысячелетиями, меняются только его гаджеты…
— Совершенно верно. И я, собственно говоря, предпочитаю читать напечатанные книги. Мне нравится писать письма.
— И кому вы их отправляете в наше время соцсетей? Себе?
— Ну да. (Смеется.) Допустим, находясь в каком-нибудь городе, я могу написать письмо себе и отправить его почтой. Мне кажется, это очень круто. Или, гуляя по Питеру, люблю купить открыточку и отправить ее в Москву. Она приходит, я ее получаю в таком виде, в каком раньше люди писали письма, общались. Мы недавно с моим супругом говорили на тему писем — как ужасно, что сегодня не существует бумажной почты. В том смысле, что люди перестали писать письма. Мне очень не хватает в сегодняшнем времени живого, нормального общения. Без СМСок, без соцсетей, просто фейс ту фейс. Ну правда! Исчезли квартирники, когда дома отмечали праздники, дни рождения. А мне кажется, что это замечательное времяпрепровождение. И мы с супругом уже несколько лет практикуем празднование наших дней рождения, они у нас рядом, в конце августа, дома с друзьями. Для нас это важный момент.
— Эдакие ретро-вечера…
— (Смеется.) Зато глаза в глаза, лицо в лицо, когда чувствуешь энергию человека, когда ты понимаешь собеседника интонационно, а не как в соцсетях — забыл поставить запятую, восклицательный знак, и человек уже думает, что ты в истерике. А на самом деле — нет, но он же меня не слышит. Неправильно передаются эмоции.
— Общение в соцсетях — очень большое искусство. Многие спотыкаются о свое неумение правильно общаться, выстраивать тактично и по смыслу предложения. Где, как и при прочтении книги, читатель сам ставит акценты, облекая своего героя в ту или иную формы.
— Да-да-да, а на самом деле все очень просто, гораздо проще, чем мы себе надумываем.
— Все в голове.
— Абсолютно согласна. А дело было вообще в мандаринах. (Смеется.) Поэтому, возвращаясь к съемкам «Омута», хочу сказать: здорово, что мы были отключены от цивилизации. И мы находились друг с другом, мы общались, мы не зависали в телефонах, мы очень много разговаривали, вспоминали, проговаривали, репетировали, нам ничего не мешало. Я вообще считаю, что практика такая должна быть — на съемочной площадке отрубать всем связь. (Смеется.)
До смерти красива
— Светлана Ходченкова стала получать предложения от лучших режиссеров мира, только сильно похудев. У вас же, говорят, все иначе. Действительно, вы стали востребованы в полной мере, лишь набрав лишни× 30 килограммов для съемок в сериале «До смерти красива»? Или это додумки журналистов?
— Нет, не додумки, это правда, все так и было. Произошло это 10 лет назад, в 2012 году. И очень долгое время я с этим жила. Ведь великие, у которых мы учились, говорили нам, что артист себе не принадлежит. Я имею в виду внешность. И когда я оказалась в ситуации + 30 кг один на один, то поняла: мне либо надо не сниматься долгое время и что-то с собой делать, либо принять себя такой и работать дальше. И я не стала запираться в четырех стенах. Я стала сниматься. Меня приглашали, предлагали специфические достаточно роли, потому что я определенным образом выглядела, но так вышло, что я заняла свою нишу, которая была практически свободна. И 10 лет я в этом достаточно успешно существовала. Пока не устала. Я правда устала, потому что происходило одно и то же: мать четверых детей, брошенная жена, у которой худая любовница увела мужа… Все повторялось. Я решила, что могу себя порадовать, что-то снова изменить. И вот за этот год я распрощалась с 20 кг. Я этому радуюсь. Это новая история в моей жизни. Мне все-таки не 20 лет, а гораздо больше. (Смеется.) Сейчас мне хочется пожить и поработать в такой форме.
«Я поняла, что не имею права запретить супругу заниматься тем, чем ему хочется, нравится. И сейчас мы вместе в кино»
— Но ведь Александр успешно работал в автомобильной сфере, как так вышло, что он решил все бросить и уйти вникуда?
— Здесь нет ничего странного. Он действительно работал в автобизнесе, продавал элитные авто и делал это совершенно феерично. Я часто приезжала к нему на работу и видела, как он это делал. Но я всегда знала, что он творческий человек. Он учился в театральном вузе в юности. Закончил несколько курсов, но был вынужден уйти, потому что наступили нулевые. Надо было помогать маме. Это была вынужденная ситуация. Да, он творческий человек и абсолютно классный менеджер. И поэтому то, что сегодня он делает кино и продает его, это логично. Если человек умеет это делать, то какая разница, что он будет продавать. Поэтому этот его переход был вполне естественный. Но это не то что сегодня продал машину, а завтра пошел снимать кино. (Смеется.) Все было не так, он учился на продюсера. Он вообще постоянно находится в процессе обучения 24/7. Сейчас Саша уже преподает студентам на продюсерском факультете. Я по сравнению с ним лентяйка. Я столько не знаю, не читаю, сколько это делает он. Но это здорово. Я считаю, что мужчина должен быть умным, а женщина мудрой. Так что у нас все логично. (Смеется.)
— Чем радует дочка Ася?
— Ой, дочка у нас классная! Она очень похожа на папу. Она тоже очень тонкая творческая личность. Занимается рисованием. А еще — теннисом. До этого занималась карате, но, когда поняла, что бывает и больно, решила уйти. Дополнительно занимается фортепиано, английским. Она загружена. У нее один выходной в субботу. Считаю, что это правильно, потому что нет у нее возможности сидеть и ерундой заниматься — опять же, с гаджетами в руках. При этом она современный ребенок. Понятно, что все равно гаджеты присутствуют, но очень дозировано. И для меня, и для Александра это очень важно. Еще она очень много читает. Читает современную литературу. Хотя не так давно прочла «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда. Это было неожиданно. Начала читать «Отцы и дети» вдруг. Она такая девчонка замечательная. (Смеется.)
— Вы ей уже полностью доверяете, отпускаете одну везде, или она домашний ребенок?
— Нет-нет-нет-нет. Сейчас жизнь поменялась. Люди, может быть, и не поменялись, но жизнь изменила русло. Она домашний ребенок. Она под контролем. И это нормально. Но когда я говорю ей, что она уже большая девочка, она мне отвечает: «Мама, не отнимай у меня детство!» (Смеется.) И мы не отнимаем у нее детство.
